Не бойтесь предложения лечь в хоспис
29 Январь 2015
·
·
10 636 Просмотров
В последнее время часто говорят, что врачи боятся выписывать онкологическим больным наркотики в качестве обезболивающего лекарства. Заведующая выездной службы Хосписа № 1 Департамента здравоохранения г. Москвы Карина Салманова, более десяти лет проработавшая в Первом хосписе, считает, что дело не только во врачах: пациенты и их близкие боятся применять наркотические препараты для обезболивания. Свое мнение Карина Салманова объяснила агентству медико-социальной информации.«Это наркотик, зачем мы будем его прописывать?» – пугается участковый врач просьбы выписать наркотическое обезболивающее страдающему от болевого синдрома пациенту. И тогда родственники больного или он сам возвращаются ни с чем. «Терапевт отговорил нас», – говорят они врачам выездной службы хосписа. Вот с чем нам обычно приходится сталкиваться.
Конечно, в нашем обществе нужно менять отношение к обезболивающим наркотическим препаратам. Предстоит серьезная работа с общественным мнением, пациентами, родственниками пациентов, их страхами перед словами «трамал», «морфин». Нужна просветительская работа с населением. По-моему, проблема не только в том, что врачи не выписывают наркотические препараты для обезболивания, но и в том, что многие онкобольные и их родственники отказываются от них из страха превратиться в наркозависимых. Используемая во всем мире тактика применения морфия при почечной колике не работает в нашем здравоохранении. Есть еще одна сложность, – когда пациенты, от которых близкие скрывают онкологический диагноз, не хотят принимать сильнодействующих лекарств, боясь привыкания и наркомании. А мы что делаем? Мы терпим. Примем баралгинчик, и терпим. Хорошо, если им снимем боль хотя бы частично!
В нашем хосписе мы стараемся избавить пациента от боли или, по возможности, снизить ее интенсивность, улучшив, таким образом, его качество жизни. Думаю, это очень важно – заботиться о качестве жизни паллиативного больного. Об этом говорится и в хосписных заповедях – правилах и принципах жизни сотрудников хосписа.
К каждому пациенту и членам его семьи нужен особый подход. Единого рецепта для всех нет, главное, – идти к людям с открытым сердцем. Ты должен быть готов ко всему, даже к тому, что тебе скажут: «Закрой дверь с той стороны». Родственники больного общаются не только с нами и часто уверены, что лучше знают, как ему помочь. Они выспрашивают профессоров, хирургов, врачей, которые его лечили, как теперь быть, чем можно помочь больному, и получают советы. В результате наши действия, специалистов паллиативной службы, иногда оказываются в противодействии с этими советами, – мы считаем нужным делать одно, а советчики – другое. Тогда приходится говорить, что семья или сам больной должны выбрать врача, советы которого вызывают большее доверие и работать с ним (без обид, конечно).
Мы постоянно беседуем с больным, членами его семьи, убеждаем в правильности наших методов. Бывали случаи, когда эти беседы длились по полгода… Чаще бывает, что полугода в запасе у нас нет: рак очень «помолодел», выявляется множество тяжелых, запущенных случаев, поэтому времени на разговоры иногда категорически не хватает. Тем не менее, если нам удается убедить онкобольного и его родных в правильности наших методов, если пациент после первой таблетки начинает есть, после второй – спать, а после третьей – общаться, у него появляется желание выйти из дома, погулять, даже съездить на дачу, сходить в кино, в театр, – наша работа приобретает особый смысл. Есть люди, которые выбирают жить до конца с болью, но это – их решение.
Существует стереотип – если кладут в хоспис – то умирать. Это верно не в любом случае. За время, что больной лежит в хосписе, ему подбирают схему лечения и обезболивания. Кроме того, для больного это возможность сменить социальную обстановку, помыться в удобное время, погулять. В дальнейшем – в зависимости от состояния – пациент может вернуться домой. Поэтому не надо бояться и переживать из-за предложения лечь в хоспис, – оно еще не означает, что пришло время «уходить».
Повторю, что многие проблемы и недопонимания с больными и их близкими часто возникают от того, что человек не знает свой диагноз. Или не принимает его. Хотя здесь невозможно никого судить или учить, потому что я не знаю, как бы сама отреагировала на такую новость. Это очень страшно. Я однажды подумала: «Что-то мне плохо, ой, надо же детей вырастить»… Мне стало так страшно! Поэтому я своих пациентов понимаю. Мы вместе боимся. Здесь важно не отрицать, что это страшно, не доказывать больному, что у него скоро будет все хорошо. Максимально облегчить переживания нужно, конечно, но – держаться ближе к правде, говорить ему, что процедуры и таблетки принесут облегчение… Наших больных очень изматывают рвота и боль. Мы им объясняем, что когда они избавятся от этих мучительных проявлений болезни, будет легче. Вот так, мелкими шажочками, решаем проблемы, ведь в нашем случае торопиться нужно крайне осторожно.
У меня был пациент, не знающий о своем диагнозе. Я ему расписала лечение, описала, как будем проводить обезболивание. Мы долго разговаривали, и в конце он мне сказал: «А у меня ничего не болит, иногда ноющая боль появляется. Ничего страшного, я потерплю». Наши больные привыкли терпеть постоянную ноющую боль, они с ней свыкаются. Я ему ответила: «А зачем терпеть? Вы не должны чувствовать боль». Конечно, ему нельзя было сказать, что, если бы он был полностью здоров и пожаловался на незначительные болевые ощущения, ему бы сказали: «Потерпите немного, пожалуйста». Здесь не та боль, которую перетерпеть можно. Она грозит прорывом сильной боли, с которой уже невозможно будет справиться тем препаратом, который есть у него дома. Я пыталась это объяснить его родственникам. К сожалению, они меня не услышали. Прихожу спустя две недели к пациенту – он жалуется, что нет улучшений состояния. Да, ему стало лучше, так как сошли отеки, он начал понемногу есть, лучше передвигаться. Но переживает, что слабость не проходит, говорит: «Приходила доктор, назначила лекарства, а лучше мне не становится». Он же своего диагноза не знает, считает, что после операции должен выздороветь, ждет, когда можно будет жить полноценной жизнью, и страдает от того, что не видит улучшений. Вот в чем проблема!
Впрочем, не скажу, что работать с людьми, знающими свой диагноз, легко. Некоторые словно дают себе установку на уход из жизни, перестают есть, принимать лекарства. Бывает, что физическое состояние у человека не критическое, никаких признаков, что он уйдет, нет. А он себя психологически загоняет в угол, впадает в депрессию и уходит, при том, что жизненных сил и ресурсов еще не исчерпал и мог бы полноценных несколько лет прожить. Конечно, больше положенного никто не проживет. Но можно сказать человеку, знающему свой диагноз: «Да, мы все уйдем, но у нас впереди столько работы, нам еще нужно так много сделать». И это может явиться стимулом к жизни.
http://ria-ami.ru/read/7877
