Психологи, ау!
15 Апрель 2013
·
·
4 442 Просмотров
У меня есть подруга – добрый, отзывчивый человек. Она психолог, и насколько я могу судить – довольно успешный: научная степень, публикации, членство в разных профессиональных ассоциациях, собственная частная практика. Я знала, что она работала с детьми. А недавно мы вспомнили, что не виделись сто лет, решили попить кофейку и почесать языки поговорить о текущих делах. И вот она мне и говорит:
- А я решила расширить свою тематику. Хочу начать работать со взрослыми, но не отношениями заниматься и всеми этими «меня муж бросил, на работе нелады», а с больными работать, пациентами, особенно онкологическими.
Я внутренне дернулась. Дело в том, что очень немногие мои друзья-знакомые знают мою онкологическую историю. Не стала я всему миру рассказывать о своем диагнозе. И скрыть этот факт оказалось несложно: в Москве времени на личные встречи крайне мало, а в соцсетях моего парика и выпавших после «химии» бровей было не видно. И эта моя подруга тоже ничего не знала и спокойно продолжала:
- Ты не представляешь, как сейчас много онкологии вокруг! (я изо всех сил пыталась скрыть свою осведомленность, тараща глаза и заинтересованно кивая). – Буквально каждый третий! Но, конечно, это тяжелая работа для психолога. Ведь это работа со смертью. Как ее принять, как подготовиться к ней…
Я очень осторожно, ссылаясь на личный опыт «моей знакомой» (да-да, я знаю, что нехорошо обманывать), стала говорить, что совсем не всегда онкология – это подготовка к смерти. Ситуации бывают разные, безусловно. Но я рассказала ей о выживаемости, достижениях в лечении, всяких известных людях, которые пролечились и живут себе. Я пыталась ей объяснить, что гораздо более востребованным у таких клиентов-пациентов будет другой подход: как жить после болезни, как справляться с последствиями тяжелого лечения. В конце концов, как научиться не бояться рецидива (если это, конечно, возможно). Но не как готовиться к смерти! Я сказала (снова сославшись на личный опыт «моей знакомой»), что есть целые направления, школы психологической реабилитации онкобольных, куча сайтов (правда, зарубежных, у нас я таких не видела).
Но я не смогла переубедить свою умную и действительно хорошо образованную подругу-психолога. Помню, иду домой после кафе и думаю: вот придет к ней на прием клиент с какой-нибудь онкологической историей, своей личной или у родственников. Что она будет с ним делать? Неужели действительно выберет единственный путь – помогать готовиться к смерти?
Очень надеюсь, что нет. Что подружка моя, прежде чем начинать давать разные советы, углубится в проблему и поймет, что она гораздо сложнее, чем ей кажется. Умереть-то мы всегда успеем. И больные, и здоровые. А как жить с таким диагнозом и где искать силы на борьбу с нашим ужасно онкофобским обществом – вот тут психологи очень даже могли бы помочь.
Может быть, вы знаете, где у нас в России такие водятся? Буду очень благодарна за информацию.
- А я решила расширить свою тематику. Хочу начать работать со взрослыми, но не отношениями заниматься и всеми этими «меня муж бросил, на работе нелады», а с больными работать, пациентами, особенно онкологическими.
Я внутренне дернулась. Дело в том, что очень немногие мои друзья-знакомые знают мою онкологическую историю. Не стала я всему миру рассказывать о своем диагнозе. И скрыть этот факт оказалось несложно: в Москве времени на личные встречи крайне мало, а в соцсетях моего парика и выпавших после «химии» бровей было не видно. И эта моя подруга тоже ничего не знала и спокойно продолжала:
- Ты не представляешь, как сейчас много онкологии вокруг! (я изо всех сил пыталась скрыть свою осведомленность, тараща глаза и заинтересованно кивая). – Буквально каждый третий! Но, конечно, это тяжелая работа для психолога. Ведь это работа со смертью. Как ее принять, как подготовиться к ней…
Я очень осторожно, ссылаясь на личный опыт «моей знакомой» (да-да, я знаю, что нехорошо обманывать), стала говорить, что совсем не всегда онкология – это подготовка к смерти. Ситуации бывают разные, безусловно. Но я рассказала ей о выживаемости, достижениях в лечении, всяких известных людях, которые пролечились и живут себе. Я пыталась ей объяснить, что гораздо более востребованным у таких клиентов-пациентов будет другой подход: как жить после болезни, как справляться с последствиями тяжелого лечения. В конце концов, как научиться не бояться рецидива (если это, конечно, возможно). Но не как готовиться к смерти! Я сказала (снова сославшись на личный опыт «моей знакомой»), что есть целые направления, школы психологической реабилитации онкобольных, куча сайтов (правда, зарубежных, у нас я таких не видела).
Но я не смогла переубедить свою умную и действительно хорошо образованную подругу-психолога. Помню, иду домой после кафе и думаю: вот придет к ней на прием клиент с какой-нибудь онкологической историей, своей личной или у родственников. Что она будет с ним делать? Неужели действительно выберет единственный путь – помогать готовиться к смерти?
Очень надеюсь, что нет. Что подружка моя, прежде чем начинать давать разные советы, углубится в проблему и поймет, что она гораздо сложнее, чем ей кажется. Умереть-то мы всегда успеем. И больные, и здоровые. А как жить с таким диагнозом и где искать силы на борьбу с нашим ужасно онкофобским обществом – вот тут психологи очень даже могли бы помочь.
Может быть, вы знаете, где у нас в России такие водятся? Буду очень благодарна за информацию.
